Журналистская организация "Репортеры без границ" уже почти три года ведет собственное расследование убийства украинского фотографа и документалиста Макса Левина. Он был застрелен в лесу в районе села Гута-Межигорская в Вышгородском районе под Киевом в первые дни российского вторжения в Украину. Машина журналиста была обстреляна, Левин был убит двумя выстрелами в голову, а его спутника и друга, бойца ВСУ Алексея Чернышева облили бензином и подожгли. "Репортеры без границ" не исключают, что перед этим обоих допрашивали и пытали.
Левину на момент смерти было 40 лет, он сотрудничал с Reuters, BBC, TRT World, Associated Press, украинским телеканалом Hromadske. Его фото публиковали The Wall Street Journal, Time, The Moscow Time, Vatican news, Радио Свобода и другие международные СМИ и агентства.
13 марта Левин вместе с Алексеем Чернышевым, военным и в прошлом фотографом, отправился в район села Гута-Межигорская, чтобы задокументировать последствия российского вторжения и найти дрон, с помощью которого он делал снимки. Вскоре в этом районе возобновились бои, и связь с фотографом прервалась. Генпрокуратура Украины и "Репортеры без границ" не сомневаются, что убийство совершили российские военные – несмотря на то, что журналист был без оружия, носил жилетку и каску с надписью "Пресса" и у него была с собой пресс-карта.
Еще в 2022 году "Репортерам без границ" удалось найти "Форд Мэверик", сожженную машину журналиста, и восстановить картину произошедшего. В машине было 14 отверстий от пуль. Еще несколько пуль и удостоверение личности Чернышева представители организации и украинские следователи нашли рядом. Расследователи считают, что с наибольшей долей вероятности к смерти Левина и Чернышова причастны военнослужащие 155-й бригады морской пехоты Тихоокеанского флота: то, что это подразделение было в лесу у Гуты-Межигорской, подтвердили украинская разведка и снимки с беспилотников. Но найти конкретных военных, виновных в гибели журналиста, пока не удается.
Русская служба Радио Свобода поговорила с главой отдела расследований "Репортеров без границ" Арно Фроже и французским военным репортером и писателем Патриком Шовелем, который лично знал Левина. Вот уже почти три года они собирают информацию об обстоятельствах убийства Макса. Что им удалось выяснить на данный момент?
Патрик Шовель: "Две пули разных калибров: одна от автомата Калашникова, вторая – от пулемета"
Французский писатель и военный репортер Патрик Шовель в интервью Радио Свобода рассказал о том, что познакомился с Максом Левиным на Донбассе и когда узнал о его убийстве, "был в ярости, зол". "И одновременно мне было грустно", – поделился он.
"Мы провели с Максом не так уж много времени вместе, всего пару дней на линии фронта, а потом началось полномасштабное вторжении России в Украину. На Донбассе, я помню, мы передвигались ночью, потому что это лучшее время для перемещения к линии соприкосновения. Я был крайне удивлен, как он вел машину, потому что он выключил фары и на большой скорости несся по дорогам, на которых были воронки от бомб и мусор от взрывов. Когда я смотрел в окно, там вообще ничего не было видно. Я не знаю, как ему удалось проехать, но он был как волк в ночи – знал местность".
"Мы добрались до линии фронта, нашли медиков и стали ждать следующей российской атаки. Мы хорошо расположились, что позволяло нам сделать неплохие фотографии. Там мы провели ночь, а наутро из новостей узнали о нападении россиян на Киев. Мы поняли, что находились на неудачном месте для работы, и решили вернуться в Киев, – рассказывает Шовель о своем друге и коллеге. – Но на обратном пути у меня разболелся живот – место, куда я много лет назад получил пулевое ранение. Это ранение иногда дает о себе знать. Я не мог продолжать путь и поехал в больницу".
"Макс предложил увидеться в Киеве, потому что там была его семья, и он хотел вывезти бывшую жену, детей и свою девушку в безопасное место. А мне пришлось сесть в поезд с беженцами, которые убегали на Запад из Запорожья", – вспоминает Шовель.
"Я ехал во Львов, но хотел вернуться оттуда в Киев. Поезд тогда остановили в Житомире, расположенном приблизительно в ста километрах на запад от Киева. Я не оставлял попыток доехать до Киева, взял машину, но меня предупредили, что дорога превратилась в ничейные земли, и даже солдаты не знали, что на этой трассе происходит – мины, российские военные, десантники, инфильтрационные войска? В нас могли стрелять войска обеих сторон, потому что все они были на взводе, а линия фронта постоянно менялась. С Максом с тех пор мы так и не встретились", – говорит француз.
"Когда я через несколько месяцев вернулся в Париж, то узнал, что Макс пропал без вести. Я сразу же вернулся в Киев, и мне сказали, что его тело было найдено в лесу. Я был в бешенстве, потому что мне сообщили, что его расстреляли", – признается писатель.
Шовель рассказывает, что решил начать собственное расследование гибели Левина, так как в начале войны сложно было рассчитывать на украинское следствие. Погибших военных и мирных жителей было очень много, и времени заниматься каждым отдельным делом у сотрудников правоохранительных органов Украины просто не было.
"Мы побывали на месте гибели три раза в поисках машины, – рассказывает Шовель. – В первый раз мы вошли в лес и начали искать – у нас было специальное оборудование для обнаружения мин, поэтому мы передвигались очень медленно и очень осторожно. На деревьях в лесу мы увидели следы от пуль. Но в первый раз мы не нашли машину Левина. Поэтому впоследствии мы вернулись в лес с двумя обнаружившими тело полицейскими, и они показали нам машину".
"Там мы стали искать подсказки: следы от пуль, их обнаружили на деревьях. В сгоревшей машине я нашел две пули разных калибров: одна из них от автомата Калашникова, вторая – от пулемета. То есть по машине вели огонь из пулемета из окопа, расположенного в 50 метрах от места расстрела", – предполагает писатель.
"Чего мы не могли понять – это почему машина была на том месте, где мы ее нашли? Ведь это было в другом направлении, чем то, где Макс искал свой дрон. И почему Макс, который вел машину, повернул направо по направлению к российским солдатам вместо того, чтобы повернуть налево? Эту загадку мы не смогли разгадать, – рассказывает расследователь. – Машина также находилась лишь наполовину на лесной дороге, она была припаркована на обочине".
"Я объясняю это тем, что, вероятно, Левина сначала задержали вместе с машиной, а потом убили. Но эта версия тоже не без изъянов, потому что как тогда объяснить следы от пуль на соседнем дереве? – рассуждает Шовель. – Солдаты не могли стрелять по машине, если они сначала ее задержали. Тут что-то не работает. К тому же на теле обнаружили каску, но не нашли бронежилета, который Макс всегда надевал, когда отправлялся в зону боевых действий. Возможно, его бронежилет забрали солдаты, но при этом они не взяли его швейцарский нож, который был у него в кармане".
"Возникает много вопросов, что же на самом деле там происходило. Потому что на теле друга Макса, который его сопровождал, следов стрельбы не обнаружено, но при этом его сожгли, видимо, заживо", – подчеркивает писатель.
"Мы собрали все, что было вокруг машины, а впоследствии вернулись на место казни еще раз, с командиром одного из украинских подразделений, который был знаком с Максом. Тогда мы нашли кошелек спутника Макса: он был военным, и там были его личные документы. Это было очень странно, ведь полиция осматривала место, неужели она могла не найти документы этого военного? – отмечает Шовель. – К тому же не проводилось вскрытие. Поэтому когда нам сказали, что в спутника Макса не стреляли, то мы не были уверены в этом. Иными словами, было много необъяснимого".
"Командир рассказал нам, что призывал Макса не возвращаться и оставить поиски дрона. Украинским силам было известно, что там опасно, что в лесу – россияне, – подчеркивает француз. – Но своей девушке Макс сказал, что просто обязан вернуться и найти дрон, что это был уже второй потерянный дрон и на нем были очень важные кадры, и ему во что бы то ни стало нужна карта памяти. Мы до сих пор не знаем, что за кадры были там и почему они были так важны, но мне кажется, что, возможно, он увидел со своего дрона тела на улицах Бучи и хотел предупредить людей, – предполагает Шовель. – Ведь это все происходило незадолго до того, как стало известно, что случилось в Буче".
"Иными словами, до сих пор остается много неясностей, но понятно одно: то подразделение, которое находилось в лесу, осуществило казнь", – подчеркивает он.
Шовель говорит, что слабо верит в то, что люди, которые убили его друга, пойдут под суд: он предполагает, что они уже мертвы.
"С наибольшей долей вероятности человек, который отдал приказ или же непосредственно осуществил убийство, уже мертв. Но это не освобождает его от ответственности, – подчеркивает Шовель. – И мы продолжаем осуждать произошедшее и действия подразделения, совершившего эту казнь. Потому что, очевидно, речь шла о приказе. Макс получил два смертельных ранения из автомата Калашникова: одно было в грудную клетку, а затем в голову. Он упал на землю, а затем ему еще два раза выстрелили в голову, что является расстрелом".
Арно Фроже: "Его могли взять в плен, как многих. Но его убили"
"Это однозначно было военное преступление, – уверен глава отдела расследований организации "Репортеры без границ" Арно Фроже. – Макс и его спутник не ожидали, что будут задержаны, нет никаких свидетельств того, что они пытались вступить в бой, с очень большей долей вероятности их допросили перед убийством".
"Макс был безоружным. У российских военных была возможность взять его и его друга в плен, но их обоих убили. Это однозначно военное преступление, – подчеркивает Фроже. – Нельзя забывать, что Макс был одет в жилетку и каску с надписью "Пресса" и у него была пресс-карта. Да и вообще он был известным журналистом – достаточно было ввести в "Гугл" его имя, чтобы понять, что он работает для Reuters. Упоминания о нем есть везде в интернете. Но самое главное: его могли взять в плен, как многих. Но его убили".
Фроже и Шовель составили полный список российских воинских частей, которые находились вблизи места казни журналиста. В их число входят несколько элитных подразделений российской армии. Это:
- 155-я бригада морской пехоты Тихоокеанского флота,
- 234-й десантно-штурмовой полк из 76-й десантно-штурмовой дивизии,
- 45-я гвардейская бригада спецназа,
- 106-я воздушно-десантная дивизия,
- 98-я воздушно-десантная дивизия, в частности ее 215-й разведывательный батальон,
- а также 217-й и 331-й гвардейские воздушно-десантные полки.
Расследователи считают, что с наибольшей долей вероятности к смерти Левина и Чернышова причастны военнослужащие 155-й бригады морской пехоты Тихоокеанского флота. То, что это подразделение было в лесу у села Гута-Межигорская, подтвердили и украинская разведка, и снимки с беспилотников.
Однако, как заявляют украинские власти, это элитное подразделение российской армии понесло большие потери и сегодня уничтожено на 90%. Это произошло в начале февраля 2023 года во время боев под Угледаром в Донецкой области, куда морпехов перебросили из Киевской области. Несколько тысяч военных этого подразделения были убиты или ранены, а 130 единиц бронетехники, включая 36 танков, уничтожены.
Тем не менее французским журналистам удалось пообщаться с несколькими пленными из этого подразделения. По их словам, это были молодые солдаты, которые отрицали, что находились на позициях под Киевом и говорили, что стали служить в 155-й бригаде уже после того, как их сослуживцы погибли в Украине.По другой версии, к убийству украинского фотографа может быть причастна 106-я гвардейская воздушно-десантная дивизия. Об этом рассказывали очевидцы – жители села Мощун Киевской области. Пока найти доказательства, какое из российских подразделений находилось в лесу в момент убийства, расследователям не удалось.
"Это очень сложное расследование, и большая часть фактов обнаружена нами в 2022-м и 2023 годах, когда мы совершили несколько поездок в Украину, чтобы раскрыть это убийство, – рассказывает Арно Фроже. – Мы не считаем расследование завершенным, оно все еще находится в активной стадии. Мы все так же немного знаем о том, как произошло убийство, но обстоятельства вокруг него нам более-менее понятны".
"Самое главное сейчас – найти преступников. Но это крайне сложно по ряду причин. Во-первых, потому, что преступление было совершено посреди леса. Поэтому нет свидетелей, нет записей с камер видеонаблюдения, – объясняет Фроже. – Мы общались по этому поводу с украинскими органами – как гражданскими, так и военными. К тому же нет и никаких записей разговоров – никто из российских венных не выступал публично по поводу происходившего на месте или рядом с местом казни. Единственный источник, который мог бы пролить свет на произошедшее, находится в России".
"Мы все еще надеемся, что нам удастся найти военнослужащих подразделения, которое было направлено в лес под Киевом, и связаться с ними; или же нам удастся найти документацию, которая бы помогла определить, какие конкретно российские подразделения и военные были в лесу в момент убийства. В данном случае речь не только о российских солдатах, но, возможно, и о свидетелях или родственниках убитых или находящихся на службе российских военных, которые что-то знают, но пока молчат, – подчеркивает он. – Нам удалось получить два списка с именами российских военнослужащих, которые были развернуты в том районе. Это более сотни имен, и нам пока не удалось проверить каждого из них. При этом некоторые из них уже мертвы".
Арно Фроже рассказывает, что
после того, как было найдено место казни Левина, они попытались выяснить у украинских спецслужб, совершались ли какие-то звонки с российских номеров в окрестностях места преступления в день смерти журналиста:
"Но проблема в том, что, когда любой телефон передает или получает сигнал мобильной связи, это происходит посредством антенны, поэтому радиус может быть 2–3 километра. А в этом радиусе было зарегистрировано много сигналов, – объясняет он. – Ведь в то время российские войска находились не только в лесу, но и на большой территории вокруг него, практически везде в том районе – севернее от реки Ирпень".
"Мы обнаружили сигналы телефонов многих российских солдат, они подключались в разных местах – Буча, Мощун, Гостомель, почти во всех деревнях. Многие из них использовали российские сим-карты, и эта информация была собрана украинскими службами безопасности. Нам удалось получить эти биллинги, но они лишь на несколько сантиметров приближают нас к конкретным виновным в убийстве – какого рода войска находились в этом районе и какие из них находились ближе всего к месту убийства, – рассказывает Фроже. – В самом лесу передатчика сотовой связи не было. Иными словами, биллинги – это неточная информация, она лишь показывает направление, куда смотреть".
Фроже говорит, что изначально у них была надежда на анализ ДНК, на то, что на убийц Левина выведут найденные на месте личные вещи российских военных, упаковки от сухпайков и пули. Но, поскольку вещи пролежали в лесу несколько недель, найденного оказалось недостаточно.
Тем не менее глава отдела расследований "Репортеров без границ" уверен, что рано или поздно удастся узнать правду о виновных в совершении этого военного преступления:
"У нас есть примеры того, когда все, что казалось невозможным расследовать, в итоге заканчивалось раскрытием дела. У нас есть история корреспондента в Гамбии, убитого в начале 2000-х годов. Три года назад водитель, который сделал это, был арестован в Германии – спустя 20 лет после совершения преступления. Это стало возможным благодаря расследованию, которое сделали гражданские активисты, – подчеркивает он. – Гражданское общество сделало довольно много для того, чтобы найти этого человека и добиться его ареста в Германии".
"Иными словами, иногда от преступления до наказания проходит много времени. И иногда эта медлительность крайне угнетает как нас, так и членов семьи убитого. Случается, что очень помогают свидетели – те, кто был на месте или знает что-то, или, например, кто-то, кто вел дневник, в который записывал происходящее. Конечно, шансы найти такого человека невелики, но он может поговорить с нами, даже находясь в России, – призывает Фроже. – Ко всему прочему из России продолжают бежать люди. Может быть, кто-то из них со временем окажется здесь и захочет говорить".
"Через почти три года после убийства Макса Левина и расследования я могу сказать, что правда находится где-то в России. С нашей стороны мы сделали все, что можно было сделать. С другой стороны, невозможно исключать и того, что большинство этих людей, если не все, уже убиты, – отмечает Арно Фроже. – Подразделения, которые находились в лесу под Киевом, где убили Макса, имели большие потери на первой стадии войны, а также впоследствии, когда их перекинули в Донбасс. Да, приходится ждать десятилетия, прежде чем найдутся новые факты. Вполне возможно, мы вообще ищем призраков".
****
Патрик Шовель, считает, что важно продолжать напоминать людям о том, что произошло с Левиным и другими убитыми на войне в Украине журналистами. Прошлым летом на мемориале погибшим журналистам во французском городе Байё (он существует уже 40 лет) появилось и имя Макса Левина. На торжественную церемонию были приглашены родственники Левина, которые вспоминали его и его работу. "Я чувствую, что должен это Максу", – говорит французский репортер.
Изначально текст опубликован на сайте русской службы Радио Свобода
